Красота «ада»

    Ад существует, и вовсе не в потустороннем мире, а здесь, на земле. И туда можно совершить путешествие. Для начала добраться до города Мэкэле. Это север Эфиопии. Найти местное туристическое агентство.

    Самостоятельных действий лучше не предпринимать. Вас доставят на своем джипе в самое пекло. Это действительно так, под солнцем температура в пустыне Данакиль может достичь семидесяти градусов. Недалеко граница с Эритреей. Туристов сопровождает вооруженная охрана. Зачем сюда ехать? Сказать, что за красотой, это мало. Такая красота опасна. Это красота самых первых лет земли...

   Соль земли

    Под вечер мы приехали к соляным озерам. Дно – сплошная спрессованная соль. Под ногой оно кажется гладким, немного скользким. Глубина здесь по щиколотку или чуть выше, как бы далеко ты ни зашел. Если на ноге рана – лучше не рисковать. А вернувшись, ополоснуть ноги, смыть соль…

    Соль добывают в пустыне, куда мы поедем на следующий день. А пока можно посмотреть закат. Оранжевые разливы в облаках у горизонта напоминают о чем-то неизвестном, чего никогда не постигнет человек…

    Я стою на узкой полоске суши. Впереди озеро, позади озеро. С востока длинной вереницей, один за другим, неторопливо идут по воде одногорбые верблюды, навьюченные с боков спрессованными плитами соли. Наверное, так же шли они и сто лет назад, и двести, и триста. Время куда-то исчезает. То ли ты в XXI веке, то ли… Один споткнулся, упал на передние ноги, и это вернуло меня в реальность. Туристы, человек пятнадцать, бросились в озеро, чтобы помочь погонщику собрать свалившиеся плиты. Лучше что-то делать, чем просто так стоять. Верблюда отвязали от каравана, вывели на берег, и погонщик умелым рывком заставил его опуститься на землю… Караван – это сотни животных, одно уже на берегу, другие еще идут друг за другом по озеру до самого горизонта…

    Миллионы лет назад на месте пустыни был океан. Он еще не ушел, но обмелел. И мы стоим на его дне. Остались эти озера. Остались соляные горы. Одна похожа на египетскую пирамиду, другая - на руку, сжатую в кулак и поднятую вверх, третья - на обрубок дерева, четвертая - на старинную башню, но стоит отойти, чтобы изменился ракурс, и то, что было кулаком, напоминает застывшего зверя с острыми горбами… Здесь находят остатки доисторических кораллов. А где-то встречаешь аккуратный, чуть приподнятый соляной круг, похожий на огромный блин или гриб… Наши шоферы все это видели сто раз. Им неинтересно. Они сидят полукругом и, болтая о чем-то своем, пьют анисовую водку. Но солнце уже утонуло в облаках, и надо возвращаться. Крутить баранку навеселе нашим гидам тоже не впервой...

    Лагерь для туристов – несколько хижин из толстых палок, переплетенных меж собой. По углам – толстые столбы, покрытые пылью. На крыше - те же сучья и мешковина. Да и зачем тут крыша, дождей почти не бывает. Даже стены ни к чему. Из-за них будет очень жарко внутри. На самодельную кровлю достаточно положить матрас, и всё, спи.

   Первые дни творения

    Утром едем в то место, где добывают соль. Ее рубят топорами, шлифуют особым скребком, чтобы получилась квадратная плитка. Плитки кладут одну на другую столбиком и перевязывают веревкой. Где-то ходит ослик, а одногорбые верблюды послушно сидят, пока их не навьючат. Каждый, говорят, может унести килограммов до двухсот соли. Люди – кто в перчатках, кто без, обмотав голову от солнца куском ткани наподобие чалмы, рубят соль. Она лежит под ногами сплошной спрессованной коркой. Жара такая, что достаточно оставить на солнце сырую лепешку, и она прогреется, как в печи. Всюду канистры с водой. Огонь здесь даже не нужен… Тяжелый труд. Как сто и двести, и даже больше лет тому назад…

    Но соляные «прииски» – еще не «ад». Впрочем, он недалеко отсюда. Это другой уголок пустыни, где на поверхность выходит сера. Здесь всё словно осыпано зернистым порошком, где-то он ядовито-желтый и яркий, где-то похож на ржавчину, а земля, если это можно назвать землей, дыбится кочками, огромными «прыщами», порой напоминает белоснежное пирожное «корзиночку», только в нем вовсе не крем, а та же соль… Цвета причудливо переходят один в другой. Вот лужа, и желтая, как цветок одуванчика, зернистая россыпь становится по ее берегам слегка зеленой, лежит разорванной коркой. И там, где кристаллы узкими кривыми полосами выходят из воды, если это вода, на поверхность, они образуют лагуны и заливы, узкие косы, фигурки с причудливыми очертаниями: сердечки, ромбики, цветы с лепестками, крендельки и рогалики...

    Прежде чем сюда ехать, я прочел где-то, что в пустыне выходит на поверхность серная кислота. Она образуется сама по себе. Поэтому здесь лучше ничего не трогать. Не знаю насчет кислоты, но облака удушливого газа, идущие из-под серной корки, лучше обойти стороной. Может, с виду это просто дым, но он перехватывает и обжигает горло, не давая дышать. Респиратор, предусмотрительно захваченный с собой, не будет лишним. Здесь, в этом месте, нет никакой жизни: не пролетит птица, хотя бы где-то далеко и высоко в небе, не прожужжит комар или муха. Ни единого деревца или травинки.

    Это первые дни творения, когда еще не было ни животных, ни человека. Ему никогда не создать такое. Здесь понимаешь и то, что от красоты до смерти порой всего один шаг… Но что такое смерть, и почему от этой близости так притягательна эта красота?

Фото: Виктор БОЧЕНКОВ.