«Полёвка» длиною в 80 лет

«Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои. Ни зашелохнет; ни прогремит». Все, как Николай Васильевич Гоголь двести лет назад писал. Почти…

– При тихой погоде Днепр и правда красив. Бакланы плавают, белые лебеди, будто им дела нет до боевых действий. Но для нас они как маркер. Смотрим – птицы пропали. Значит, готовимся к атаке противника, – рассказал Вячеслав Шестаков.

Сюда, на левый берег Днепра, он попал летом прошлого года. Их подразделение вело бои на Херсонском направлении. Рядом днепровские острова, за которые ожесточенно цеплялись вэсэушники.

Я ни о чем не жалею. Считаю, что поступил правильно, когда добровольцем ушел на СВО. Мне своим детям в глаза не стыдно смотреть, людям, у кого сыновья и мужья там воюют.

Спец по «тапочкам»

Как тебе такое, Илон Маск? Когда нет мобильной связи, когда глохнет даже спутниковый Starlink, выручают… «тапочки», или «тапики» – военно-полевые телефонные аппараты ТА-57, и «полевки» – кабели проводной связи. С ними наша армия Великую Отечественную выиграла. Просто, надежно, защищено от прослушки. Прижав к уху телефонную трубку, крутишь рычажок: «Первый, первый, ответьте второму!»



 Военно-полевой телефонный аппарат ТА-57.

Дед Вячеслава Шестакова по материнской линии Николай Семенович Тищенко связистом с катушками «полевки» и «тапиками» войну прошел.
 – Как-то мы с ним разговаривали, я его о том времени расспрашивал, а он ответил: «Ни к чему тебе это знать». Кто бы мог подумать, что я так же, как он, буду воевать, – вспоминал Вячеслав Николаевич.

Связистом он стал волею случая. Срочную гранатометчиком служил. На СВО готовился стать инструктором тактической медицины в группе эвакуации. Но оказалось, что она в батальоне уже сформирована. Сначала в штурмовую роту попал, а потом, когда у связистов контракты закончились, командир предложил: «Не хочешь попробовать на связь?» Вячеслав согласился.

 – Казалось, ничего сложного. А когда вышел на «открытку» первый раз, все понял. Чтобы наладить связь, проверить, починить, передвигаться можно только днем. Ночью не укроешься – дроны с тепловизорами. Уходишь от подразделения на большое расстояние. Прикрыть тебя никто не сможет, – объяснил Вячеслав Шестаков.

Не случайно на спецоперации связист – одна из самых уважаемых и опасных специальностей.

Родная кровь

Он собирался в Донбасс еще в 2014 году, когда там начались боевые действия. Пришедшие после «майдана» националисты считали несогласных с ними людьми второго сорта – «колорадами», «ватниками». 14 апреля 2014 года и.о. президента Украины Александр Турчинов объявил о начале «антитеррористической операции» в трех регионах на юго-востоке страны.

 – Когда началась спецоперация, я не раз слышал, что это мы напали на Украину. Видимо, те люди не представляли, что там происходило на самом деле. В Донбассе живут мои родные. В 2014 году тетя прислала мне видео. На кадрах руины – разрушенный город Кировск. Я помню, каким красивым он был еще в советское время. Военных там не было. ВСУ прицельно били по мирным жителям. Мой кузен ушел в ополчение. Мы звали их семью к себе в Калугу. Он ответил: «Здесь наша родина. Мы никуда не поедем». И сейчас там живут. Стойкие люди. Я считаю их позицию правильной», – поделился Вячеслав Шестаков.

С начала СВО он начал помогать нашим бойцам – гуманитарку отправлял, продукты волонтерским организациям возил. Потом услышал о курсах тактической медицины, записался. Руководители, заметив его успехи и заинтересованность, предложили Вячеславу стать инструктором, обучать бойцов.

 – Понял, что не смогу это делать, поскольку сам не был «за ленточкой». Так созрело решение подписать контракт. Родные сильно переживали, но я их убедил, – сказал он.

На первом шевроне Михаил Архангел – предводитель Господнего воинства, на втором – «Горжусь, что я русский». Позывной «Флинт» – пригодилось прозвище, которое друзья дали в юности.

Слушать небо

Натужный звук – FPV-дрон, просто жужжание – Mavic, а если тарахтит, как мопед, дело плохо – летит «баба-яга». Когда вернулся в Калугу, Вячеслав Шестаков ловил себя на том, что слушает небо. Привычка выработалась на СВО.

«Птичек» он и до того, как попал на линию боевого соприкосновения (ЛБС), видел и слышал. Через пару дней, как зашел на позиции, их подразделение попало под «роение» – шесть часов шел обстрел с дронов.

 – «Али» ругался на меня, что хожу по «открытке», не берегусь от «птичек», а через два часа его не стало. Их машина попала под обстрел. Ударил FPV-дрон. Два тяжелых «300», а он «200». В мае погиб второй друг «Самоха». Ехали на машине. Их срисовала «птица». Заскочили в блиндаж. Сначала по ним били дронами, а потом ударила артиллерия. Тела вытащить почти месяц нам вэсэушники не давали – обстреливали это место. У меня даже фото с ним не осталось, – говорит Вячеслав Николаевич.

Шло время, он почувствовал, что страх отступил, паники в экстремальных ситуациях нет. День прошел, живой – cлава богу! Сказал комбат, что с таким-то подразделением пропала связь, – бронежилет, каска, боекомплект… Попрыгали, чтобы ничего нигде не мешало, и пошли выполнять задачу.
 – Ходили мы, связисты, пешком до шести километров. На ЛБС почти все ногами. От артиллерийского снаряда спрятаться реально. Но если «птичка» засекла… Я как-то пошел за водой метров за 200. Вернулся через 6 часов! – рассказывает Вячеслав Шестков.

На сломе эпох и судеб

Город Скадовск Херсонской области. 170 километров от линии боевого соприкосновения. Сюда направили тех, у кого закончился контракт, – оружие сдать, разные формальности уладить. Райцентр, каких сотни. По улицам ходят люди, детишки играют, работают торговые точки, снуют автобусы. Вячеслав стоял как завороженный.

 – Ты чего, «Флинт»? – толкнул его в бок сослуживец.

 – Смотри, свет горит, не прячется никто, – ответил он.

В памяти всплыло небольшое село у линии фронта. Когда он приехал на ЛБС, в нем всего четыре целых дома оставалось. Из жителей – одна женщина. Сыновья служили в ВСУ, потому «укропы» ее дом не трогали. При очередном обстреле она получила ранение, наши бойцы ее вывезли. На следующий день вэсэушники тот дом сожгли.

 – За время службы мне приходилось с разными местными жителями встречаться. И к нам по-разному относились. Один таксист сквозь зубы разговаривал. Я его спрашивал: «А что не нравится? Смотри, какие дороги у вас сделали, пенсию получаете, магазины работают, живите нормально». Он не нашелся, что ответить. Видно, крепко здесь вбивали в головы, что во всем москали виноваты. Но в большинстве своем люди относились к нам тепло. Ехали через Мариуполь, остановились в Запорожской области – увидели, что вдоль дороги виноград продают. Подошли к пожилому мужчине: «Дедуль, нала нет, только карта». Он нам большой пакет – килограммов пять положил, а денег взял меньше, чем за килограмм, – продолжил Вячеслав Шестаков.

Из таких эпизодов складывается сложная картина. Времена – на сломе судеб и эпох. Только там, в Донбассе, все проявляется ярче.

 – Россия сейчас рождается заново. Рождается, как ребенок, – с болью, потом и кровью. Мы должны выстоять, чтобы нашим детям жилось лучше, – убежден наш герой.




Светлана МАЛЯВСКАЯ 
Фото из личного архива Вячеслава ШЕСТАКОВА