Девчонка поры грозовой

Детей войны остается с каждым годом все меньше. Они своими глазами видели те страшные события, ощутили на себе голод и холод военного лихолетья, наравне со взрослыми работали в колхозах и у станков, помогая фронту. Их воспоминания – живые страницы истории.

Страшные годы

Марии Алексеевне Фокиной в апреле нынешнего года исполнится девяносто один год. Родилась она в многодетной крестьянской семье в деревне Камкино. Как и многие сверстники, рано познакомилась с тяжелым физическим трудом. В ее памяти до сих пор отчетливо сохранились события тех лет.

– Семья наша большая была, да детишки во младенчестве поумирали, я самая младшая – десятая, – вспоминает Мария Алексеевна. – Отец умер в 1934 году, когда мне четыре годика было. Он прошел гражданскую войну, получил ранение. Мать работала дояркой, тянула всю семью. Тогда в деревнях народу много было, и почти в каждой деревне был свой колхоз, наш назывался «Труд».

Когда началась война, дети не понимали, что это такое, а женщины плакали, хотя и им непонятно еще было, какой она будет, эта самая война, и сколько будет продолжаться.

– По настроению взрослых нам стало понятно – пришло горе, – рассказывает Мария Фокина.

Ее старший брат Семен проходил срочную службу и сразу попал на фронт. Он прошел всю войну, был тяжело ранен и полтора года находился на лечении в госпитале.

В сентябре сорок первого маленькие жители деревни, как обычно, пошли в школу, но вскоре начались налеты фашистской авиации и занятия отменили. А первого октября в деревню пришли немцы. Об этом Мария Алексеевна хорошо помнит:

– Нам, ребятишкам, было интересно посмотреть, как же они выглядят. И они вскоре показали себя во всей «красе». С засученными по локоть рукавами гимнастерок молодые парни, пинком распахивая калитки и ворота, заходили в каждую усадьбу и по-хозяйски тащили все, что им приглянулось. По всей деревне стоял поросячий визг, гусиный гогот и кудахтанье испуганных кур. У нас они забрали четырех гусей и двух поросят зарезали, да еще заставили мать мясо везти к ним.

Наступили черные дни оккупации. В самой деревне немцев не было, они торопились к Москве. А на разъезде Сутоки жили двенадцать человек, которые периодически наведывались в деревню.

Однажды немцу не понравилось, что на руках у жены Семена заплакал маленький сын, и он направил на ребенка штык. Мать Марии загородила его собой.

– Нам повезло, что оккупация длилась недолго – на Рождество в деревню без боя вошли наши солдаты, а бой шел в Вяжичках, – делится воспоминаниями очевидица событий.

Шел 1942 год. Деревни Филино, Камкино, Вяжички стали прифронтовыми, и гражданское население отправили в эвакуацию, подальше от смерти. И пока она косила народ на полях сражений и на захваченных территориях, в освобожденных населенных пунктах продолжалась жизнь. Она была непростой, но она была…

– В эвакуации мы жили недалеко, в Серпуховском районе Московской области, в деревне Воронино, но, как говорится, в гостях хорошо, а дома лучше. И с нетерпением ждали возвращения на родину. Когда возвращались, я, двенадцатилетняя девчонка, девять дней пешком вела корову домой, хорошо, со мной свои деревенские были. Спасибо нашей коровушке! Кормилица была, да еще какая! Благодаря ей и живы остались.

Всю жизнь трудилась

Вернулись домой, а трудностей не убавилось. Фронт ушел недалеко, и жителям деревни приходилось расчищать дороги, железнодорожные пути от снежных заносов. А кроме этого, нужно было растить хлеб – и для фронта, и для себя. Надо было возрождать колхоз и заготавливать корма для общественного скота, обрабатывать поля. Пахать приходилось на быках, потому что ни тракторов, ни лошадей не было. Бригадир делил землю на дольки, которые копали лопатами.

– Это был адский труд, – говорит Мария Фокина. – Но обиды на свою судьбу не держу: время такое было, не мне одной трудно приходилось.

Однако, по словам Марии Алексеевны, даже в то трудное время веселиться умели и любили:

– За целый день наработаешься, а вечером все равно в клуб бежишь! Плясали кто в чем, а чаще в лаптях или босиком. Лыки ходили заготавливать и лапти плели. Я тоже научилась. Днем в платье работаешь, а к вечеру постираешь и еще влажное надеваешь – вот и вечерний наряд.

В марте 1948 года девушка вышла замуж за своего односельчанина Ивана Фокина. Он родился в 1924 году, перед войной его с несколькими ребятами отправили в школу ФЗО в Ленинград. Когда началась война, он пешком ушел из Ленинграда домой. Вернулся в деревню, а здесь уже хозяйничали фашисты. Его долго допрашивали, но все-таки отпустили.

В труде и семейных заботах потекли годы. Иван Васильевич начинал с помощника кузнеца, затем избрали секретарем сельского совета, поработал и бухгалтером на Спасской МТС, председателем Спасского сельпо.

Вся трудовая деятельность Марии Алексеевны связана с сельским хозяйством – работала укладчицей снопов и скирд, дояркой. При этом семья держала большое хозяйство и огород 50 соток. После выхода на заслуженный отдых Мария Алексеевна еще шесть лет трудилась на ферме сторожем. За время работы ей не раз вручали почетные грамоты, благодарственные письма. Она ветеран труда и труженик тыла. В семье было пятеро детей – три сына и две дочери.

Пока были силы, Мария Алексеевна не покидала родного дома, но время неумолимо, и ей пришлось переехать к сыну Валерию. Зиму она жила у него, а весной возвращалась в Камкино. Теперь живет у внука Дмитрия в деревне Крутая, рядом с райцентром. Внук все делает для того, чтобы бабушке было комфортно – она всю жизнь трудилась и теперь заслужила отдых.

Мария Алексеевна окружена вниманием своих близких. И пусть ей исполняется девяносто один год, она держится молодцом – по-прежнему подвижная, за словом в карман не лезет и может спеть множество озорных частушек. Главной радостью и гордостью Марии Алексеевны являются родные. У нее девять внуков и восемь правнуков.

Фото Геннадия Сычёва и из архива М. Фокиной.