Кузнец своего счастья

Тарусянин Борис Манн не просто занимается редким сегодня ремеслом. Он представитель уже четвертого поколения старинной и во все времена уважаемой профессии. А ведь когда-то и не думал, что выберет этот путь. Но вдруг словно вспомнил что-то очень важное для себя, без чего дальше жить уже не смог. Зов крови, не иначе.

Ключи к счастью

Судьба семьи Маннов складывалась трагично: прадеда-кузнеца, немца по национальности, в сорок первом году депортировали с прабабушкой в Казахстан, откуда они не вернулись. Деда, начавшего с семнадцати лет работать в кузнице, всю Великую Отечественную войну отбывшего в рабочем отряде Трудовой армии, после Победы тоже выслали по национальному признаку — уже в Сибирь. Дед выжил, вернулся и занялся кузнечным ремеслом. Кузнецом стал и отец Бориса. В советские годы в каждом колхозе имелся свой мастер: всю сельскохозяйственную технику налаживали и ремонтировали своими силами. Со временем предприятие «Сельхозтехника» в Тарусе закрылось, но у отца всегда была своя домашняя кузница — горн под навесом. Здесь Борис впервые попробовал работать с металлом. Ни о какой семейной традиции не думал — просто было интересно.

Борис Манн закончил ПТУ по специальности резчик по дереву. Отслужил в армии, в воздушно-десантных войсках. Как и многие молодые люди, в поисках работы уехал из маленького города. Работал охранником, потом довольно долго трудился на мебельном производстве в подмосковном Подольске. Но работа не приносила радости.

— Делал мебель на станке с ЧПУ и понимал, что это совершенно не мое. Человек ведь должен успеть как-то себя реализовать, — рассказывает он.

Так Борис решился открыть свое дело. Кузнечное.

Между молотом и наковальней

Знаний для художественной ковки — а именно она и была интересна — не хватало. Продолжил учиться самостоятельно по книгам и интернету, устроился в частную кузницу в Москве. Набравшись опыта, вернулся в Тарусу, взял в аренду небольшое помещение автотранспортного предприятия. Установил необходимый минимум для начинающего мастера: горн и наковальню. Начал самозабвенно работать, не имея ни стартового капитала, ни какой-либо уверенности в завтрашнем дне. До всего доходил сам, своими собственными руками и головой. Поначалу было очень тяжело, а потом пошли первые серьезные заказы.

Сейчас кузница Бориса Манна занимает площадь почти триста квадратных метров. Здесь темно, жарко и пахнет едким каленым металлом. Все, до чего дотронешься, оставляет на пальцах черный сажевый след — знак ручной работы.

Горячий хлеб

В современных кузницах никто не машет огромным неподъемным молотом — его давно заменил молот пневматический, который управляется с помощью педали. Молоты используют разных размеров, самый тяжелый из которых имеет вес не больше двух килограммов. Горны теперь есть как твердотопливные, работающие на угле и коксе, так и газовые.

Но законы работы с металлом остались прежними — нельзя, например, допустить, чтобы он сильно нагрелся или, наоборот, оставался слишком холодным. Холодная сталь трескается, из раскаленной начинают выгорать углерод и примеси, что сказывается на качестве изделия. Именно поэтому даже в современной кузнице царит полумрак: в темноте лучше видно, до какого цвета накалился металл и готов ли он к работе.

Работа в горячем цеху определенно не для всех. В кузницу к Борису в разное время просились в ученики молодые ребята, хотели посмотреть, что-то попробовать сделать самостоятельно. Но никто не остался — показалось тяжело. Хлеб кузнеца горячий и непростой: это грязь, копоть, постоянный физический труд и монотонность. Чтобы начать заниматься кузнечным делом, нужно очень большое желание — у молодежи пока на это терпения не хватает.

Между ремеслом и искусством

Тарусская кузница выпускает множество металлических изделий — от чисто утилитарных вещей до образцов тонкого искусства. Помимо частных заказов (а они бывают очень сложными и интересными — нет предела человеческому чувству прекрасного) Борис занимается серьезными реставрационными работами. Его руками восстановлены южные ворота Новодевичьего монастыря в Москве, козырьки и ворота государственной консерватории имени Римского-Корсакова в Санкт-Петербурге, ограждение и въездные ворота на одну из стен Соловецкого монастыря. Работал он и на Печатном корпусе Свято-Троицкой Сергиевой лавры.

— Когда прикасаешься к старине, всегда испытываешь какой-то трепет. В старину качество работы было высочайшим. Инструмента, чтобы быстро подчистить и подрезать, у мастеров не было, использовали зубила и молотки... Брали мастерством и умением, — рассказывает кузнец.

Одна из последних работ Бориса Манна — кованый крест, венчающий сегодня главку возрождающейся церкви Рождества Христова в селе Трубецком. Он сделал его сам, взяв за основу рисунок монастырского креста на Соловках, и подарил храму. Вложил в работу все свое мастерство — крест получился красивым и удивительно легким. Только так и нужно работать — душу вкладывая в свое дело, уверен мастер. Только так все получится, особенно в таком прекрасном и сложном ремесле, как кузнечное.

Фото автора.