Начало в статье от 18.10.2019.
Жить как люди
Утром в лифт подсаживаются молодые люди с внешностью и речью бразильцев или мексиканцев. Оказывается, с нами в гостинице живут участники Международного турнира по смешанным единоборствам. И это в прифронтовом городе?– Не удивляйтесь, – говорит наш гид Виктория. – Мы просто люди, мы хотим жить как люди. Мы будем слушать музыку, болеть за спортсменов, ходить на спектакли... Мы за это и боролись.
Вика – человек со своей историей. Училась на филолога в Питере, но, узнав про события, бросила все, приехала в Донбасс, записалась в ополчение. Ей был 21 год.
- Нас, девочек, на боевые выходы не пускали, – говорит она. – Но и без этого работы хватало...
Чуть позже я узнал от других людей, что она жила фактически на хлебе и воде, а на свой крошечный паек ополченца покупала еду беспомощным старикам. Так и осталась здесь, не уехала, пригодилась.
На первом этаже вдруг видим, что буквально у каждого прохода – рослые крепкие парни, хорошо вооруженные, с внимательными взглядами. Спецназ. В гостиницу прибыло особо охраняемое лицо. Такое здесь почти каждый день, как и объявления по громкой связи на русском и английском языках об эвакуации в связи с угрозой взрыва или обстрела. В первый день было дико, но быстро привыкли.
Нас ждет автобус, впереди – официальное открытие фестиваля.
Под огнём взрослеют рано
В библиотеке имени Крупской не протолкнуться. Гости, пресса... И вдруг меня знакомят с хрупкой белокурой девочкой. Это Фаина из Луганска, самый юный участник фестиваля. Ей 11 лет, а она уже – член союза писателей ЛНР, ее пьесу ставит луганский ТЮЗ.Мы как-то сразу подружились. Фаина хлебнула горя сполна. Пряталась с семьей в подвале, когда дом ходил ходуном от снарядов, летевших с трех сторон. Еще помнит, как ей, малютке, в лицо тыкали автоматами на украинском блок-посту. Как долго ехала и смотрела на колонну разбитой украинской бронетехники...
У нее речь и мышление взрослого человека. Уже потом она мне напишет: «Я когда-то кому-то говорила, почему дети в Донбассе все делают быстрее, чем другие дети, а не откладывают на завтра. Потому что у нас это завтра может не наступить. Это не детские мысли, но это так и есть».
Уже позже узнал, что она еще и чемпион Луганской республики по тхэквандо. Здесь очень талантливый народ.
Как дела, коллеги?
После торжественной части подходит приветливая женщина – Ольга, корреспондент донецкой «Комсомолки». Просит об интервью.Из окна редакции потрясающий вид на Донецк, на загородные терриконы. А на тумбочке сложены каски и бронежилеты – без них журналистам выходить на боевые позиции запрещено.
Ольга была последней, кто спускался в том злополучном лифте штаба батальона «Спарта». Вслед за ней через несколько минут там был Моторолла – и взрыв...
Показывает мне «сводку» – бумажку с подсчетом количества вечерних прилетов по городу.
– Здесь, в Донецке, я понял, зачем это все начиналось, – говорю Ольге на диктофон.
– А зачем?
– Затем, чтобы дышать этим воздухом. Затем, чтобы чтить своих героев, а не Бандеру. Затем, чтобы учить детей на том языке, на котором они привыкли говорить. И идти своим путем. Разве мало?
Ольга не возражает. А я вспоминаю маленькую Фаину, которая говорила мне, что любые трудности для нее лучше, чем возвращение «укропов».
Война и мир
Ласковый вечер, нежное солнце. Девушки из оргкомитета пригласили нас на прогулку по Донецку. На бульваре Пушкина веселятся дети, на аллее играют музыканты, в уличных кафе сидят немногочисленные посетители – денег у людей тут мало. А совсем рядом – следы прямых попаданий на стенах зданий, выбитые окна.
У кафе «Сепар» – места гибели генерала Захарченко – портреты, венки. Подходят люди, оставляют живые цветы. Мы тоже кладем к мемориалу красные гвоздики.
Слышится приглушенный хлопок где-то вдалеке, на окраине.
– Это салют?
– Это прилет. По звуку – «хлопушка», мина 82 миллиметра, – говорит Вика, которая успела послужить в ополчении. – Они начинают стрелять вечером, когда миссия ОБСЕ заканчивает рабочий день.
Впрочем, здесь даже дети умеют по звуку определять тип и калибр боеприпаса. И все же Донбасс живет, хочет жить и будет жить.
Ласковый вечер, нежное солнце. Девушки из оргкомитета пригласили нас на прогулку по Донецку. На бульваре Пушкина веселятся дети, на аллее играют музыканты, в уличных кафе сидят немногочисленные посетители – денег у людей тут мало. А совсем рядом – следы прямых попаданий на стенах зданий, выбитые окна.
У кафе «Сепар» – места гибели генерала Захарченко – портреты, венки. Подходят люди, оставляют живые цветы. Мы тоже кладем к мемориалу красные гвоздики.
Слышится приглушенный хлопок где-то вдалеке, на окраине.
– Это салют?
– Это прилет. По звуку – «хлопушка», мина 82 миллиметра, – говорит Вика, которая успела послужить в ополчении. – Они начинают стрелять вечером, когда миссия ОБСЕ заканчивает рабочий день.
Впрочем, здесь даже дети умеют по звуку определять тип и калибр боеприпаса. И все же Донбасс живет, хочет жить и будет жить.