«Соизволила прибыть к городу»

Приезд императрицы Екатерины II в Калугу в декабре 1775 г. - одна из значимых страниц в истории Калужского края. Прямым следствием этого посещения стало открытие в 1776 г. семинарии и самое главное - учреждение Калужской губернии (наместничества)*.

В пути

Основным источником, позволяющим воспроизвести детали пребывания императрицы в Калуге, является Камер-фурьерский церемониальный журнал. Этот синхронный событиям документ представлял собой сборник кратких записей, которые велись ежедневно при императорском дворе придворными – камер-фурьерами. Интересующий нас Камер-фурьерский церемониальный журнал 1775 г. был опубликован в Санкт-Петербурге в 1878 г.

Согласно сделанным в нем записям почти весь 1775 г. Екатерина II прожила в Москве, откуда выезжала для знакомства с городами, монастырями, заводами и усадьбами. 12 декабря (23 декабря по новому стилю) 1775 г. императрица в сопровождении 20 человек отправилась осмотреть города Московской губернии: Серпухов, Тулу и Калугу. В многочисленную высокопоставленную свиту входили ее фавориты Григорий Орлов и Григорий Потёмкин.

Посетив Серпухов и Тулу во вторник 15 (26) декабря, Екатерина выехала в Калугу. Путь императрицы лежал до деревни Олешин, где была перемена лошадей. Затем остановилась в селе Титово (ныне Ферзиковский округ Калужской области), принадлежавшем московскому купцу и фабриканту М.А. Милютину, где в доме хозяина был приготовлен обед. Екатерина въехала в село в половине второго и была встречена хлебом-солью у крыльца дома хозяином. Милютин «поднес разную живую рыбу и препровождал Ея Величество в покои, где и соизволила кушать со всеми находящимися в свите персонами». Здесь императрица «соизволила допустить к руке приехавших из Калуги для встречи на половине дороги старшин гражданства, кои подносили хлеб и соль и разные фрукты». Отобедав, Екатерина в 4 часа покинула Титово.

В деревне Песошни (Песочня) кортеж снова поменял лошадей, и в десятом часу вечера императрица въехала в Калугу.

Триумфальная арка

«И как Ея Императорское Величество соизволила прибыть к городу, то началась из полковых пушек пальба и во всем городе у церквей колокольный звон, а от всего гражданства учинено стретение с хлебом и солью у ворот триумфальных, нарочно построенных». Как видно, при встрече императрицы использовались не боевые орудия, а салютные пушки, которые принадлежали калужским купцам.

Запись Камер-фурьерского журнала дополняет информация из сохранившейся «Рукописи 1791 г.»: «И хотя в сие время случилась ненастная погода – дождь и потоп, морозы – но все сие усердно желающий зреть милосердную свою монархиню народ не отвлекало».

О каких же триумфальных воротах упоминают наши источники? В среде калужан глубоко укоренилось мнение, что Екатерину жители города встречали у каменных Московских ворот и именно они были специально выстроены к приезду императрицы. Этой традиции противоречит тот факт, что Екатерина ехала не со стороны

Москвы, а со стороны Тулы.

Практически в каждом городе императрицу во время ее поездок встречали триумфальные ворота, в том числе в Серпухове и Туле. Однако ни в одном из этих городов они не сохранились. Вероятно, к приезду государыни на въезде в город строились временные деревянные арки, которые должны были выражать верноподданнические чувства и символизировать признательность горожан императрице за высочайшее внимание. Такое же временное сооружение на въезде в город со стороны Тулы было построено и в Калуге.

Московские же каменные ворота появились позже, в 1780-х гг., в рамках перестройки губернского города по новому, высочайше утвержденному, плану. Об этом свидетельствует отсутствие обозначения Московских ворот как капитального строения на планах 1776 и 1778 гг., а также полное игнорирование этого монументального сооружения в подробных записках адъюнкта Санкт-Петербургской академии наук В.Ф. Зуева, посетившего в ходе научной экспедиции Калугу летом 1781 г.

«Стечение народа бесчисленное»

От триумфальных ворот Екатерина «при радостных стекавшегося многочисленного народа восклицаниях» направилась в Соборную церковь. Здесь ее встретили архиепископ Московский и Калужский Платон с двумя архимандритами и прочим духовенством. Платон сказал «от всего города приличную речь. А по выслушании ектинии и по воспетии многолетствия Ея Величество, приложась к Святым иконам, из церкви соизволила отбыть в назначенный для Высочайшего Ея пребывания каменный дом тамошнего купца Карасёва». Вопрос о местоположении этого дома до сих пор остается открытым.

В доме Карасёва государыню встретили и поздравили с благополучным прибытием дворяне, члены магистрата и «первостатейные купцы». Хозяин дома поднес императрице хлеб-соль. После этого Екатерина «соизволила отбыть во внутренние комнаты. Между тем продолжался колокольный звон и производилась городская пушечная пальба». «В сей вечер, – сказано в Камер-фурьерском журнале, – весь город был иллюминирован и зажжены приличные огни». В «Рукописи 1791 г.» указывается, что во время приезда императрицы «по обе стороны от того места (где стояли триумфальные ворота. – В.Б.) до дому, где уготована ее императорскому величеству квартира, было стечение народа бесчисленное, всякого возраста и обоего пола».

После ухода владычицы во внутренние покои ее свита «вечернее кушанье кушали» в зале. К столу были приглашены и караульные офицеры.
В среду, 16 (27) декабря, к полудню в зале дома Карасёва собрались «дворянство обоего пола, первостатейные купцы и некоторые мещане с женами, и прочих множество». В первом часу Екатерина вышла из внутренних комнат в зал, где собравшиеся подносили «всеподданнейшие поздравления и всемилостивейшее жаловались к руке». Собравшихся калужан представлял императрице московский губернатор граф Фёдор Остерман, а лиц духовного звания – архиепископ Платон.

После приема императрица «соизволила кушать обеденное кушанье в зале со всеми находящимися в свите и приглашенными». Обед был накрыт на 31 куверт (полный столовый прибор). Кроме сопровождавших государыню лиц к столу были приглашены архиепископ Платон, архимандриты Амвросий и Варлаам, Остерман, воевода (управляющий провинцией) гвардии капитан Пётр Колычев и некоторые другие. В другой комнате был накрыт стол для семи караульных офицеров.

В гостях у Гончарова

После обеда, в 3 часа, Екатерина «соизволила с фрейлинами и кавалерами иметь выход на бумажный завод фабриканта Афанасия Абрамовича Гончарова, состоящий от города в 30 верстах». Они прибыли в Полотняный Завод около 6 часов вечера. Императрицу встретил Гончаров «со всею фамилиею, с хлебом и солью и препровождал в покои». В комнатах ей был поднесен чай и кофе. «После сего Ея Величество соизволила следовать на бумажный завод для смотрения делающейся бумаги». Осмотрев завод, государыня вернулась в хозяйский дом, где «соизволила иметь продолжение в разговорах и хозяин поднес Ея Императорскому Величеству своей фабрики разных рук несколько стоп бумаги».

«Вечерний стол приготовлен был в зале, где в 10-м часу Ея Величество соизволила кушать со всеми находящимися в свите персонами». К столу был приглашен Гончаров со всей семьей. После ужина Екатерина «изъявив Свое удовольствие и благоволение хозяину за угощение, соизволила пожаловать к руке и оттуда отбыв в 10-ть часов, в Калугу соизволила прибыть во 2-м часу пополуночи».

В Камер-фурьерском журнале особо подчеркивается, что дом и завод Гончарова «были иллюминированы. А при отбытии из города (Калуги. – В.Б.) и по прибытии производились колокольный звон и пушечная пальба, а до 3-го часа пополуночи горела иллюминация и весь город освещен был разными огнями».

Отъезд в Москву

17 (28) декабря в 10-м часу Екатерина «соизволила с фрейлинами и кавалерами завтракать». После этого «в провожании многочисленного народа, при колокольном звоне и пушечной пальбе из оного города Калуги соизволила восприять отсутствие». Путь ее лежал на Москву. По дороге императрица заехала в Лаврентиевский монастырь, располагавшийся в трех верстах от города. Перед Святыми вратами Екатерину встретил архимандрит с братиею. В церкви «соизволила прикладываться к Святым мощам и иконам». Из храма в сопровождении архиепископа Платона и всего духовенства императрица «шествовала по постланному сукну в кельи Архимандрита, где, пробыв малое время, соизволила Ея Величество отправиться в путь в Москву».

 *В рамках проводимой с 1775 г. губернской реформы не существовало никакого различия между губернией и наместничеством. По сути, эти термины выступали синонимами, обозначая разными словами одну и ту же административно-территориальную единицу, и на практике два этих названия параллельно использовались в нормативных и делопроизводственных документах.

Виталий БЕССОНОВ, кандидат исторических наук 
Фото из фондов Калужского объединённого музея-заповедника