Я♥Афганистан

Если соблюдать правила, которые предписаны для иностранцев, сегодня можно беспрепятственно передвигаться почти по всей стране. Афганистан испокон веку, со времен Александра Македонского и даже раньше, был перекрестком цивилизаций, остается страной самобытной культуры и… неожиданностей. Это стоит почувствовать, посмотреть, ощутить.

Афганистан был первым в мире государством, которое признало Советскую Россию. Наши связи исторически очень тесны. С начала 1990-х здесь была череда нескончаемых конфликтов и гражданских войн. Лишь несколько лет назад, сменив герб и флаг, страна снова объединилась под властью движения «Талибан». В апреле Верховный суд России по иску Генеральной прокуратуры приостановил решение о включении его в число террористических организаций.

Город голубых такси

Сначала кажется: вот самолет приземлится – и ты, пройдя как положено пограничный и таможенный контроль, попадешь в иное измерение. Все, что было понятно и привычно, исчезнет вмиг. Но – первые шаги вдоль аэропорта, и взгляд натыкается на… Для подобных композиций даже придумано особое слово - «арт-объект». Синие английские буквы: I (Я), потом красное сердечко и Afganistan. Я люблю Афганистан. Эта сила штампа (ведь такое встретится везде, даже в твоем городе будет где-нибудь похожая формула: я + смайлик + место, где ты живешь), этот расчет на положительное впечатление и, если угодно, знак приветствия – срабатывают. Да если еще вездесущая реклама кока-колы рядом. Ты в стране с совсем другим укладом, но вроде дома.

Все незнакомое начинается дальше. К капоту машины на стоянке прилажен огромный букет цветов. Нет, это не свадьба - кто-то вернулся, совершив хадж. Такси раньше были в Кабуле желтыми. В мае 2023 года правительство талибов постановило сменить «нью-йоркский» цвет на лазурно-голубой, иначе не появляйся на дороге. Необходимость перекрашивать машину, понятно, большого энтузиазма у водителей не вызвала. Запрет не коснулся трехколесных мотороллеров-«рикш». Впереди водитель, а сзади, в особой кабине, могут разместиться (в тесноте, да не в обиде!) два пассажира.

Я еду в город. Он встречает меня многочисленными надписями на бетонных заборах и стенах. Арабская графика, буквы похожи на сабли – длинные, короткие, изогнутые, и что это, я не знаю. Реклама, формула веры, политика… Афганистан говорит на двух основных языках –пушту и дари, они используют арабский алфавит.

 Кабул. Мальчишка, продающий на улице воду.

 Советский танк. Памятник по дороге из Кабула в Джелалабад.

В Кабуле всё спокойно

Автомобильные пробки – признак спокойной жизни. Они в Кабуле стали часты в оживленных местах. Движение регулирует автоинспектор (назовем его так), активно жестикулируя руками. Он, как и другие государственные служащие Афганистана, обязан носить бороду. Возле всех административных зданий, даже если это главный почтамт – самый невоенный (вроде бы) объект, дежурит вооруженная автоматами охрана. Вас не пропустят, не обыскав.

А вообще на улице сидят прямо на плитке или стоят менялы с пачками банкнот в руках, тут же рядом разложил свои принадлежности чистильщик обуви, чуть дальше встретится продавец зеленых слив с передвижной тележкой-прилавком, где они насыпаны огромной горой, дальше кто-то толкает тележку с мороженым – плотно закрытый пластиковый ящик под широким зонтиком, еще дальше прилавок с семечками и арахисом. На улицах продают все: апельсины, не слишком еще хорошие в апреле или мае, помидоры, лук, огурцы, с которых принято счищать кожуру, вареные яйца. Можно попросить соль и тут же съесть.

Это типичный восточный город, где жизнь кипит вдоль улиц, на оживленных перекрестках – под гудки и сигналы автомобилей, выхлопы дыма, крики, где царит суета, где душно под палящим солнцем и не встречаешь женщин с открытыми лицами…

Уличная суматоха свидетельствует, что людям не страшно, налажена пусть относительная, но стабильность. Стало меньше бытовых преступлений. Кто дерзнет, скажем, воровать? Отрубят руку. Правосудие опирается на строгую интерпретацию шариата. Суд у талибов скорый. Другое дело, насколько справедливый.

Сейчас почти по всей стране можно передвигаться беспрепятственно. Но всякий иностранец обязательно должен известить о себе министерство информации и культуры, заявить о маршруте и получить разрешительное письмо на передвижение. Попасть в это министерство в Кабуле можно, пройдя несколько кордонов охраны. И все-таки в Афганистан едут. В приемной министра, где я с попутчиками ожидал разрешения, потребовалось записать в особую тетрадь свою фамилию и паспортные данные. Кто только не побывал здесь до нас! Германия, Португалия и даже… Фиджи. Я вписываю себя и вношу в особую графу: Russia.

То же правило о регистрации действует в каждой отдельной провинции. Блокпосты стоят на въезде в города и кишлаки. Машину остановят, подойдет талиб, потребует разрешение и паспорта. Ему нужно сверить, совпадают ли там и там фамилии. Кто-нибудь на посту будет в черной футболке с государственным гербом: венки из колосьев, огибаемые двумя кривыми саблями, внутри мирхаб – ниша в стене мечети, указывающая направление на Мекку, вверху раскрытый Коран и над ним восходящее солнце. И герб, и флаг много раз менялись. Черный цвет был на флаге Исламской
Республики Афганистан. Это символ знамени Пророка, символ истории – полностью черным был флаг государства Хотаки́, оно просуществовало несколько десятилетий в начале XVIII века на юге страны, где расположена провинция Кандагар.

Сейчас официальный флаг белый, на нем размещено каллиграфическое написание шахады – свидетельства о вере в Аллаха и посланническую миссию пророка Мухаммеда. С августа 2021 года, когда талибы взяли под контроль всю территорию страны, она сменила и название – Исламский Эмират Афганистан.

2. Судьба солдата 

О человеке, который не пропал без вести 

Нурмамаду шестьдесят. Поверх обычной рубахи до колен, какую в Афганистане носят все мужчины, на нем серый пиджак. В небольшом ресторанчике, где мы сидим, заказав традиционный шашлык, лепешки, салат, колу, он поднял черные очки на лоб. Здесь нет резкого света, и глаза не болят. Нурмамад приехал в Кабул за документами для получения российской визы.  Хлопоты о них взял на себя мой давний коллега по работе в «Учительской газете», знаток Афганистана, руководивший четыре с лишним года Центром российской науки и культуры в Кабуле Вячеслав Некрасов. Он давно занимается судьбами наших солдат, пропавших в Афганистане без вести. 

Юноша из Кургана

 Сергей Краснопёров оставил часть в 1985 году под самый конец службы. Он служил в отдельном батальоне материального обеспечения, который занимался перевозкой угля и продуктов. Хозяйственный взвод временно располагался в городке Чагчаран, это самый центр Афганистана. Здесь Сергею поручили склад. Командир, прапорщик, постоянно пребывавший в разъездах, предоставил солдат самим себе, организацию службы несли сержанты. Сослуживцы стали требовать продукты. Тогда их можно было обменивать на водку. Доходило до драк. Однажды Сергея выволокли к реке, где с головой окунали в воду, пока он не начал захлебываться. От отчаяния он ушел из части, не захватив с собой оружия. На дороге его задержали моджахеды, тогда их называли «духами».
Был ли у него другой способ защититься от домогательств? Наверное, да. С помощью автомата… Но что лучше? 

Отряд, куда попал Сергей Краснопёров, принадлежал к Исламской партии Афганистана. Отношение ее лидера Хекматияра к пленным было жестоким. Один человек в этом отряде предлагал расстрелять пленного, но перевесило другое решение: дождаться командира. А тот оказался школьным учителем. Может, поэтому не последовало расправы. 

Недели три Сергея продержали в пещере, сковывая руки. Потом понемногу стали выпускать, закрывая только на ночь. Через три месяца он уже стал понимать незнакомый язык. Над ним смеялись, когда он путал слова. Прошло несколько месяцев, командир отряда сказал: «Сумел сам прийти к нам, можешь сам и уйти». Только уходить было некуда. Взвод, где Сергей служил в Чагчаране, уже ушел оттуда. Других советских войск поблизости не было. И Сергей остался. Постепенно выучил молитвы, стал ходить на намаз.

Сергей родился в Кургане. Окончив профтехучилище, работал электриком на заводе колесных тягачей. Ему было 17, когда умер отец, попав в шахте в аварию. Но он многому научил сына: сварке, столярному, слесарному делу. На заводе юноша упрочил эти навыки. Имел благодарности. В армию отправился служить без сомнений и сожалений. В афганском кишлаке под Чагчараном у него началась новая жизнь. Здесь он женился, обрел и новое имя – Нурмамад. Афганцы - люди прагматичные и оценили по достоинству руки этого шурави. Он многое ими умел. А в Курган пришло извещение, что рядовой Сергей Краснопёров пропал без вести.

Гражданство

Минули годы. В 1990-х Сергей-Нурмамад встретился с мамой. Она приехала в Афганистан. Возвращаться в Россию он не стал, опасаясь, вдруг попадет под суд. Первые семеро его детей умерли. Детская смертность в Афганистане высока. Приехал знахарь из Паншера, без всякого образования. «Поколдовал» над женой: угольки, травы, нашептывания. Шестеро следующих детей, сыновья и дочери, родились и выросли здоровыми.
В небольшом кабульском ресторанчике Нурмамад рассказал, как видел снежного человека. С ним случалось много историй, одновременно странных и даже страшных.  

Однажды он заболел непонятной болезнью: жар, потеря веса. Врачи не помогали. Лечение взяла в свои руки теща. Женщины в Афганистане ограничены в правах, однако не так забиты, как порой преподносится. Она поила его травами, распорядилась забить козу. Шкуру надели на зятя, лежавшего в беспамятстве. Потом теща взяла печень этой козы и попросила ее, сырую, съесть. Утром Сергей очнулся, подошел к зеркалу и не сразу понял, что видит собственное отражение. Смятая борода вся в крови, как и губы, взгляд неземной... Но мало-помалу сознание вернулось, а после того как Сергей во второй раз съел сырую печень, пошел на поправку. Что произошло, объяснить никто не может.

В Чагчаране Сергей обслуживает дизельные генераторы, они обеспечивают электричеством небольшой город и окружающие кишлаки. За эти годы он немало вытерпел, выстрадал, передумал и пережил. По-русски говорит медленно, но свободно, падежи не путает.

Афганский паспорт Сергей получил по личному распоряжению президента Хамида Карзая. Талибы отменили его указы. Сергей остался без гражданства. От российского он в свое время отказался, институт двойного гражданства еще не существовал. Что же, нужно восстанавливать российское. По линии Генерального российского консульства в Афганистане был сделан запрос в паспортный стол Кургана. Пришел ответ: такой человек здесь не проживал. Но этого не может быть, кто-то поленился поднять архивы.

Возможность получения гражданства остается. Необходимые документы для проведения генетической экспертизы у Сергея есть, мама у него жива и согласна. Дальше свое решение должен вынести суд. 

Сейчас, когда я пишу эту статью, Сергей уже приехал в Россию, где не был 40 лет. Двое его сыновей работают в Иране на ферме по разведению кур. Дочь учится в Уральском федеральном университете. Ей в свое время помог в этом Российский центр науки и культуры в Кабуле. Профессия будет связана с информационными технологиями. Останется в России или уедет в Афганистан, покажет время. Сегодня страх покидает сердца людей, хотя и медленно. Но многое зависит от того, насколько правительство талибов обеспечит права на образование, решит экономические проблемы, сумеет привлечь инвестиции. Это в их руках.

3. По следам экспедиции Вавилова

Лучше гор только горы 

В 1924 году эти горы прошел с караваном известный ученый и селекционер Николай Вавилов. В книге «Пять континентов» он упоминает перевал Парун и городок с тем же названием, ныне – административный центр афганской провинции Нуристан.  Вавилов исследовал особенности земледельческой культуры в разных регионах Средней Азии и Памира. Та область среди отрогов Гиндукуша, куда он прибыл, веками жила изолированно. Люди отличались и языком, и типом лица, и верованиями – сочетанием язычества и зороастризма. Они выстояли против многих завоевателей, но в конце XIX столетия афганский эмир Абдуррахман со своей централизаторской политикой присоединил этот горный край. С его войсками сюда окончательно пришел ислам. Только тогда область обрела современное название Нуристан – «Страна света». 

Дорога в Нуристан

Чтобы сегодня добраться до Нуристана, нужно в ничем не примечательном городке Асадабад нанять машину, способную пройти, не рассыпавшись, по тряским горным дорогам до городка Паруна – административного центра провинции. Потребуется часов шесть-семь, какой водитель. Особо тут, прямо скажу, не разгонишься. Горный серпантин, справа - пропасть с рекой, несущейся по камням, слева - лесистые скалы. Деревья – особая примета этих мест. Под Кабулом их будет совсем немного, через полторы сотни километров, в Джелалабаде, появятся пальмы – здесь жарче. А дальше, в предгорьях и горах, высятся кедры и сосны. Уже на подъезде к Асадабаду, где еще тянется равнина, вдоль шоссе продают дрова. На вес. На одной чаше сложены поленья, на другой – камни определенной тяжести. Но нередко видишь и привычные весы со стрелкой…

Если хочешь прикоснуться к вечной загадке гор, к их красоте, непостижимой первозданности, то ехать сюда стоит. «Земля неверных», или, как называли этот небольшой уголок, отрезанный Гиндукушем, в прошлом - Кафиристан, долгие века была изолирована от остальной части страны. Здесь сохранился особый уклад жизни, тип лиц. Ярко-рыжий, даже скорее медно-красный цвет волос - это тоже только здесь. Но чтобы познать представления людей о том, что было до нас и что будет с нами после, нужны недели, месяцы. Ислам здесь утвердился. Но смог ли до конца изгладить языческую память о прежнем?

В Парун нам удалось приехать, когда уже стемнело. Едва устроились ужинать в гостинице, пришел талиб – молодой парень, которого черная борода делала намного взрослее, с нашивками на левом рукаве куртки - контуры границ Афганистана и эмблема: пистолеты (дула разведены в противоположные стороны), пшеничные колосья, в центре – глаз с черным зрачком (недремлющее око!) и международное «police» над ним. Надо полагать, позвала администрация – порядок. Ему, по его словам, нужно удостовериться, все ли у нас хорошо, не нуждаемся ли мы в чем-либо. Талибская полиция меня бережет! 

Вечная загадка

«Кишлаки поражают своей прибранностью, хорошо обработанными полями, – читаю у Вавилова. – Около домов всюду саженые деревья. Везде видны хорошо проделанные тропы, аккуратно выведенная вода. Чувствуется давность оседлой культуры. Посевы маленькими делянками, в 5–10 квадратных саженей. Использована каждая пядь земли. У полей заборы. Дома напоминают таджикские, часто двухэтажные, но тесновато и в доме, и на поле. На полях видны только женщины и старики. Женщины ходят без чадры…

           

 Жители горного кишлака близ городка Парун в Нуристане.

Мужчины ходят в белых, серых от времени блузах, по внешнему виду напоминая таджиков, но более суровые, менее приветливые, чем мирные северные таджики. Женщины чувствуют себя совершенно свободно, охотно вступают в разговоры с нашими афганскими солдатами из Кабула. В отличие от таджикских кишлаков к северу от перевала Парун здесь много детей. Тип ребят, женщин – арийский, нередко белолицые. Бедность та же, что и у таджиков: одежда – рубища. Край, несомненно, старой культуры». 

Окажись Вавилов сегодня в Нуристане, он бы, наверно, отметил, что по улицам разъезжает желтый, как одуванчик, мотороллер-такси с наклейкой на лобовом стекле в виде боксерских перчаток, люди разговаривают по мобильному телефону, в ближайшем кишлаке женщина полоскает на реке белье, надев резиновые перчатки. В разговоры «охотно вступает» молодежь, знающая английский (следовательно, язык неплохо преподается в школе). Вавилов упоминал еще, что люди пользуются деревянными стульями, теперь появились пластиковые. А в остальном… 

Мостиком через узкий рукав реки, наверно, веками служит крепкое бревно, участки земли кое-где огорожены изгородью из тонких палок, дома с открытыми верандами, где крышу подпирают бревенчатые столбы, в самом деле напоминают пчелиные соты. Они карабкаются на склоны гор, тянутся вдоль реки. Конечно, для строительства используется местный камень, скрепляемый раствором или глиной, его тут в достатке. Женщины закрывают лица и первыми вряд ли заговорят. Детей по-прежнему много. В палатке местного торговца над клеткой, где продается курица, висят памперсы. Тех рубищ, которые видел Вавилов, не встретишь, но в Афганистане 80 процентов населения живет в бедности. Школьники носят форму: штаны и традиционная рубаха синего цвета. 

Что было до нас и что будет после? Будет вот эта голая скала, стоящая вертикально, - так иногда переворачивает льдину на весенней реке или среди торосов. Совершенно теми же, как сто лет назад, двести, триста, четыреста, будут эти вершины с белыми шапками снега, ущелья, заросшие соснами и дубом, крутые обрывы с дикой смородиной. Ощущение вечности и чистой первозданности, оно приходит только в горах, только там, где нет прямых линий и ты кажешься себе песчинкой...

Виктор БОЧЕНКОВ. 
Фото автора. 
 Продолжение следует.