«Я сейчас в пересылочном госпитале…»

Антон Воронин показывает мне письма деда, написанные на фронте Трофима Воронина. По сгибам видно, что они были свернуты треугольником. Солдат писал их чем придется, часто простым карандашом, который местами стерся так, что прочитать текст очень трудно, если возможно. Он старательно и очень аккуратно выводил адрес: город Часов-Яр, Сталинская область, Украина. Потом ее переименовали в Донецкую… Требовалась точность, чтобы письмо дошло, чтобы адрес прочли правильно, но сказывался, наверное, профессиональный навык, характер Трофима Акимовича Воронина. Рядовой 189-го гвардейского стрелкового полка 61-й гвардейской стрелковой дивизии, до войны он был директором школы. На фронт ушел добровольцем. Ему был 31 год.

Ранение

Трофим Воронин родился в 1910-м в селе Никифоровка на Донбассе. Антонина Антоновна – его жена, к ней он часто обращается по имени и отчеству. Называет родных и детей, других родственников.

В 1944 году Трофим Воронин вернулся с фронта. Тогда было распоряжение, согласно которому в тыл возвращались отдельные категории специалистов, в том числе учителя. К этому времени он уже несколько месяцев пробыл в госпиталях. Сохранилось расписание уроков, написанное его рукой. Но сказались фронтовые лишения: Трофим Воронин умер 9 мая 1945 года.

– Мой отец его не увидел, – рассказывает Антон Воронин. – Он родился спустя несколько месяцев, осенью. Единственная фотография деда – на его студенческой зачетной книжке. Благодаря этим письмам я отыскал родных, о которых не знал сорок лет. Я счастливый человек!

Трофим Воронин учился на природно-географическом факультете Славянского учительского института. Это название вписано вверху его зачетки от руки синими чернилами печатными буквами. Дата внизу – 1940 год. До войны совсем немного…

О ранении Трофим Воронин сообщает осторожно, не желая, чтобы родные дома волновались, и это чувствуется по тону письма. Оно написано обычным простым карандашом. Отправлено было 13 октября 1943 г. Виточка, Вита – это Вика, дочь.

«Здравствуй, дорогая жена Антонина Антоновна, папаша, мамаша, Лида, Юля и милые дорогие деточки Виточка и Людочка. Передаю вам всем сердечный привет и желаю вам всем счастья и здоровья. В первых строках своего письма сообщаю, что я жив, но не совсем здоров. Я сейчас нахожусь в пересылочном госпитале, постоянного адреса я еще не имею. Тоня, одно прошу тебя, не волнуйся, моя дорогая, ранение я получил неопасное, оно не угрожает мне потерей здоровья. Ранение я получил осколочное в правую ногу ниже колена 10 октября в 5 часов вечера под селом Александровка в 20 км от Запорожья. Наше подразделение получило боевую задачу выбить немца из с. Александровка. 10-го числа в три часа ночи мы пошли в наступление. А в 5 часов вечера того же числа меня поранило. Нас, раненых, сейчас вывозят через пересылочные госпитали в глубокий тыл. Может быть, я буду близко к дому, постараюсь сообщить, где я, чтобы ты имела возможность меня проведать».

В конце письма Трофим Акимович добавляет, что пока ничего не знает о характере ранения. Если вылечится, отправится на фронт.

В самом конце октября Трофим Воронин написал домой ещё одно письмо. Под рукой оказался коричневый карандаш. Вверху стоит дата: 31 октября, и место отправления – Таганрог.

«Здравствуйте, Антонина Антоновна, папаша, мамаша, Лида и дорогие детки Виточка и Людочка. Спешу сообщить, что я жив, но не совсем здоров, сейчас нахожусь в госпитале г. Таганрога. Вы, наверно, получали от меня письмо и вам известно, что я получил ранение в ногу, правую, ниже колена осколком. <…> Поврежденная нога в гипсе. Чувствую себя удовлетворительно. Так что обо мне не беспокойтесь. Как только вылечат мне ногу, то приеду домой».

Лечение затягивалось и, видимо, было не таким простым, как стремится показать это в письмах Трофим Акимович. Раз гипс, значит, повреждена кость. Это надолго. Родные переслали ему денежный перевод. Уведомляя, что получил его, Трофим Воронин в ответном письме просит этого больше не делать. Даты на нем нет.

«Деньги мне не нужны. Питание в госпитале хорошее. А лучше на эти деньги купи детям молока. Если понадобятся деньги, я напишу. Антонина Антоновна, Людочка, папа, мама, Лида и Юля, поздравляю вас с Новым годом и с новым счастьем. Если Веня будет дома, то передайте ему от меня пламенный… привет. Из письма я узнал, что ты работаешь сестрой-хозяйкой в детсадике, это хорошо, держись этого места. Но плохо, что дети больны гриппом. Нужно тебе их поберечь, чтобы они еще больше не простудились, чтобы не было осложнения. То, что вы живете дома, неплохо, меня радует».

Впервые на море

Новый, 1944-й, год Трофим Воронин встретил в госпитале. Из Таганрога его перевезли в Махачкалу. В январе (число не разобрать) он написал письмо домой. В палате были под рукой не только карандаши, но и чернила.

«Здоровье мое улучшается. Я уже свободно хожу с палочкой», – писал он. От раны остается только шрам. По окончании лечения предстоит пройти медицинскую комиссию, которая и определит, куда дальше - домой или на фронт. Трофим Акимович обещает привезти детям подарок. Письмо было сложено треугольником. К родным оно пришло 23 января, как положено, со штампами военной цензуры. Эта же дата стоит на другом письме, которое приводится ниже. Значит, в одно и то же время, даже в один и тот же день, Трофим Воронин отправил домой два письма. Это возможно: человек утром пишет одно письмо, в тот же день получает весточку от родных и тут же отвечает им.

«Здравствуй, милая жена Антонина Антоновна. Спешу сообщить тебе о том, что я жив, здоров, чего и тебе желаю. Положение с ногой с каждым днем улучшается. С костылей я уже перешел на палочку. Надеюсь, что дней через 10-15 и палочку заброшу. Поправился. Последнее письмо я от тебя получил 10/I 44 г. вечером, как раз в этот день исполнилось три (3) месяца со дня моего ранения, на которое и пишу тебе ответ. Ты обижаешься на меня, что я тебе не пишу. Напрасно. При подсчете я не больше от тебя получил, чем тебе написал, а это значит, что я должен на тебя обижаться, но я на тебя не обижаюсь, а только прошу, чтобы ты как можно [больше] писала мне писем, а я постараюсь тебе отвечать взаимностью. Антонина Антоновна, из твоего письма я узнал, что ты работаешь в детсадике в качестве сестры-хозяйки. Это хорошо. Дорожи этим местом. <…> Но неприятно то, что вы болеете, особенно дети, гриппом. Тоня, нужно детей поберечь, чтобы не было осложнения на легких, а также береги себя, ибо судьба детей еще зависит от твоего же здоровья. Лечи свое ухо. Я же знаю, как ты страдала, а поэтому не жалей ничего, если надо, продай пальто и лечи себя».

Через две недели Трофим Воронин написал в Часов-Яр очередное письмо. На таком же фронтовом треугольнике отпечатался штамп с датой получения – 20 февраля. Солдат сообщал об улучшении здоровья (в который раз!), о том, что рана скоро заживет. Но в его жизни произошло событие, которым он счел нужным обязательно поделиться: впервые в жизни побывал на берегу моря. «На меня впервые виденная водная стихия произвела большое впечатление. До этого я не видел моря. Погода у нас теплая, ходим в халатах и белье, немного сыровато. Напиши, какая у вас зима. 5/II выписался домой дебальцевский красноармеец Фролов».

После госпиталя

Подошла очередь выписываться. Судя по письмам, Трофиму Воронину удалось побывать на родине, пусть и недолго, всего четыре дня. А 28 марта 1944 года он отправил письмо с другого конца Советского Союза, из Челябинска, с кратким извещением, что здесь он «приступил к работе». Четыре дня дома, по его словам, промелькнули, как четыре секунды. Дальше идут наставления детям: «Учиться и учиться, пока есть возможность у папаши, и больше слушать старших и уважать их».

Несколько скупых строк на почтовой карточке с датой 28 августа 1944 года свидетельствуют, что к этому времени Трофим Воронин уехал из Челябинска. «Спешу сообщить, что сейчас я нахожусь в Новочеркасске на пересыльном пункте в команде нестроевиков, где должна быть комиссия, после которой мы должны пойти по своему назначению. Это должно быть разрешено в течение трех дней. Я буду знать, куда я попаду. Есть приказ т. Сталина, что нестроевиков-учителей отпускать домой. Возможно, я попаду домой. В следующем письме постараюсь написать более подробно, где буду я». Далее, как и в прочих письмах, он просит передать привет всем близким.

После комиссии Трофим Акимович вернулся в Часов-Яр, где возобновил учительскую работу. Ранение закрыло дорогу на фронт.

Восстанавливая семейную историю, Антон Воронин признается, что на этом пути удивительным образом возникают люди, которые знали его близких, словно бы между ушедшими и ныне живущими остается до сих пор неразрывная, таинственная связь.