Газета
Предложить свою новость
Прямая линия
Как все началось…
- Александра Александровна, как вы, родом из Архангельской области, оказались в Калуге?
- Вслед за мужем. Какой-то установки «кем быть» к концу школы у меня не сложилось. Мама с тетей, жившей с 15 лет в Ленинграде, настраивали меня на метеорологический институт: думали, раз он дает очень много объявлений, туда никто не идет, и я точно поступлю. Ничего ж дальше своих северов мы не видели. Но школа в городе Кемь, которую я оканчивала, сменив до того несколько школ – война же, эвакуация – оказалась строгой. И я неожиданно даже для себя поступила в Ленинградский педиатрический. Сказалось, видно, и то, что я считалась участницей войны, ничего об этом не зная с 15 лет работая в воинских частях, входивших в состав действующей армии. Едва поступила, в деканате сказали: «нужно стать комсомольским секретарем». А на 4 курсе «взяли за рукав», и я стала председателем профкома института. При этом имея на руках 6-месячного ребенка, получила диплом с отличием и даже хотела остаться в аспирантуре. Но мужу ни при каких обстоятельствах после окончания Политехнического не отменили распределения на Калужский турбинный завод.
После сентябрьского 1953 года Пленума ЦК о сельском хозяйстве нам уже в Калуге предложили ехать в Угодский Завод, сейчас город Жуков. Я говорила, у меня же муж на турбинном заводе, а мне отвечали: «он в это время в своем райкоме партии, на беседе». И когда я вернулась домой, муж рассматривал карту Калужской области. Говорит, объяснял, что он специалист по паровым турбинам, а пар на селе в его понимании есть только в банях. А меня, говорит, направляют начальником мастерских в машино-тракторной станции…
Первый «орден»
- После турбин - МТС …
- Потом он даже водил всю эту технику. А меня с моим стажем работы в полтора года отправили заврайздравотделом. Еще через год стала главврачом района. Жилье сняли в соседней деревне.
Оказалось, что районной больнице исполняется 90 лет. Я мимо этого пройти не могла. Мне сказали, отмечай, как хочешь. Выдали для награждения аж 5 значков «Отличник здравоохранения». Я про такой даже не знала. Награждались им медики со стажем от 5 лет. А у меня было едва 3 года, но меня тоже отметили: сказали, раз главврач... Это был мой первый «орден». «Под шумок» ото всех мы чего-то выпросили. Улучшили воду, что пили в Угодском заводе. Я председателю колхоза кидала на стол бумаги: неужто этот сруб-колодец нельзя скважиной заменить.
Года через 2-3 меня стали настоятельно тянуть в Калугу. В области плохо обстояли дела с детской смертностью. Создали должность в облаздравотделе. А я уже привыкла к своему району. И жить в Калуге негде. Меня завоблздравотделом привез к председателю горсовета в надежде, что я разжалоблю его, и решится вопрос с квартирой. А я: «не надо мне квартиру, поживу в Угодке». Но все равно через год меня перевели. Я всегда считала, раз поставили, значит, надо. Правда, никогда только должностью не ограничивалась.
Наверное, когда меня забирали в Калугу, местное начальство благословляло судьбу: не будет такого наседания на него.
Хотела организовывать и создавать
- Вы не боялись сами своего такого активного поведения?
- Некогда было об этом задумываться: я только начинала работать, ничего плохого не требовала, не просила. Да и было впечатление, что люди меня понимают.
В чиновничье-управленческих делах не понимала. Страстно желала лечить, была уверена, что к этому готова.
Но хорошо, что судьба распорядилась иначе. Я не «дотягивала» и не нагрешила в медицине. Меня больше тянуло что-то организовать, создавать. Какой-то во мне всегда чертенок сидел.
Неожиданно предложили стать секретарем горкома. Прямо с какой-то вечерней конференции в детской больнице меня привезли в обком партии к заведующему орготделом горкома КПСС. Он меня видел впервые. Но с ним сидел первый секретарь горкома.
- Секретарями райкомов-горкомов, как правило, были женщины…
- И мне сказали, что завтра представят на должность секретаря горкома.
Говорила без бумажки
- Сколько вам лет было?
- 35. Я провела бессонную ночь, о чем и сказала с трибуны. Не нашла ничего другого.
А началось все с того, что как-то на собрании по случаю 8 Марта разговорились с первым секретарем горкома партии. Он рассказал, что не знает, что ему говорить в выступлении на женском слете. И через несколько дней телефонный звонок: «Вы меня не забыли? Не хотите взглянуть, что мне тут написали?». И мы встретились еще раз.
-То есть, вы не потому согласились, что это было партийное поручение и начальник попросил?
- Как поручение я даже не восприняла. Разговор был неформальный. А я ведь книжница. Читать с 5 лет научилась по Житиям святых, которые лежали у бабушки на чердаке в корзине. Это были великолепные издания.
Текст выступления показался скучным. Он предложил мне его поправить и я все переписала.
В общем, перешла, испуганная, в горком. И мне снова хотелось что-то выдумывать. Знамени города не было - учредили. Убеждала всех, что мы должны сказать с трибуны, когда пойдут колонны демонстрантов, что знамя города несет такой-то…
- Да ведь были же идеалы, все в них верили.
- Я - безусловно. Хотя, пришлось даже доказывать, что мне доклады никто не пишет. Потом утвердилось мнение, что я единственный секретарь, который не говорит по бумажке.
На пути в столицу
- Вы долго проработали в этой должности?
- 12 лет. Секретарем и вторым секретарем. И в 1978 году меня перевели заместителем начальника отдела науки, культуры и здравоохранения Народного контроля РСФСР. В «Белый дом».
Здесь я уже работала уверенно: опыт сказался. И спустя 5 лет мой начальник сказал, что меня представили к награде. Это был орден Дружбы народов. Была рада поздравительной телеграмме за подписью всех секретарей обкома партии Калуги.
А ведь когда я первый раз приехала на переговоры в Москву – первый секретарь обкома Андрей Андреевич Кандренков сказал: «поезжай», то вела их вяло, боялась, «съедят». Мне сказали, набираем людей, которые должны любить эту работу. А я говорю, что эту работу не знаю и не знаю, полюблю ли. Вернулась из Москвы и поехала к Кандренкову. Попросилась заведовать лекторской группой. А он сказал, что если бы мне было 60 лет, взял бы, а пока рано. На следующий день позвонила в Москву и согласилась. Единственное - попросила жилье поближе к работе. И 12 лет проработала. А мужа перевели в Минсредмаш.
- Раньше было принято, что люди, назначаемые на такие должности, должны были получить еще какое-то образование кроме своего базового. Да и сейчас стараются так сделать. Сейчас это Академия госслужбы, тогда – Академия общественных наук…
- В моей жизни была Высшая партшкола. Далась непросто, потому что была уже взрослая. И одни на лекциях что-то читают, а другие борются со сном. А остальные академии - 82 тяжелых больших и долгих командировки по всей России.
- Как семья к этому относилась? Приготовить, постирать - традиционно все это ложится на женщину.
- Я все делала сама. Но со мной всегда были мои свекр и свекровь.
- К сфере идеологии относилось всё...
- Что не сеет, и не пашет.
Многое было на адреналине
- И вот приближается юбилей города. Вам было поручено заняться всей работой по должности или по собственной инициативе?
- Я не знала ничего об этой дате. И не могу вспомнить, кто сказал «а».
Но даже брошюра была издана, 10 комиссий создано. Как будто готовилось что-то необычайное. Свекровь сказала: «Саша, там больше всех комиссий – твои»
А для меня и так даже каждая демонстрация была величайшим испытанием. То портрет не тот пронесут: человек давно не работает - а портреты в складах лежат. Один раз разбудили, попросили приехать к элеватору. А там в букве «в» в лозунге «Слава КПСС!» сбоку справа вверху лампочка погасла. Лазили в «паутину», заменяли. Или звонят: по мосту вывешены белые флаги. А они просто выцвели при хранении.
На концерте выступал хороший коллектив, там был мим в очень обтягивающем трико - отчитывают. А я возражаю, что это традиционный костюм мима.
Я считаю, что юбилей стал благом для Калуги.
Что бы ни придумалось, ни разу не встретила «зачем?». В краеведческом музее мы нашли, что раньше ярмарки славились калужским тестом. Решили возобновить. Основа – ржаная мука, мед и травы. Не пошло. Может, отвык народ.
Не обошлось без комических моментов.
Построили великолепный - я его очень люблю, - концертный зал филармонии. Надо оформлять сцену. Но у областного художественного фонда, представившего прекрасный эскиз - маковки, небо, а в небе летает летчик и рисует 600 - с воплощением получилось, мягко говоря, как занавеска на балагане. Нашли задник в театре, который использовался во время торжественных мероприятий, с барельефом Ленина, темно-багрового цвета, бархат.
На торжественном собрании только что назначенный Председателем Комитета народного контроля СССР М. С. Соломенцев – это был его первый выезд в регион и именно в Калугу - зачитывал указ о награждении Калуги орленом Трудового Красного Знамени, а по заднику сцены опустился великолепный макет ордена, который изготовил радиоламповый завод. Зал дружно встал.
В городе домики в три окошечка - и те были покрашены. Помню, еду по Московской улице, там должны были идти во время шествия колонны Турбинного завода. А на балконах у всех – как в чулане. Поднимаюсь. Люди меня знали. Уговариваю освободить балкон. И мне: «уберем». Видно, видели: не для себя прошу. Наверное, потом валенки на балконы быстро вернулись. Но к юбилею все блистало.
На адреналине все же было многое. В концертный зал приехали писатели во главе в Вилем Липатовым, космонавты, освободители Калуги во главе с замначштаба Сухопутных войск, который освобождал Калугу 19-летним лейтенантиком. А оказалось, всех рассадить некуда. По бокам и по центру на лесенках сидели.
Поет Нонна Мордюкова песню «Последний бой». А в третьем ряду перед сценой сидят руководители Зуля. города-побратима Калуги из ГДР. А Мордюкова со сцены на словах «четвертый год нам нет житья от этих фрицев» вдруг жестом на них показывает. Может, просто так получилось. Но каково?
В каждом районе были помосты-лавочки и самодеятельность. Но центром остался стадион. 5 представлений подряд.
Даже Лидия Русланова и Зоя Федорова приехали. Русланова уже не отплясывала, просто проводила рукой. Но казалось, что пошла в пляс. Каждого исполнителя на «газике» вокруг стадиона возили, чтоб все аплодировали. На последнем представлении шел дождь, но и он не помешал. Правда, до того еле хватило нервов с шествием
- Что случилось?
- Цветы надо было возложить у памятника Циолковскому, у памятника на площади Победы… Решили: без речевок пойдем и транспарантов. Шествие по плану начиналось от площади у горкома по улице Ленина (в этом здании сейчас Городская Дума) и заканчивалось в главных воротах стадиона. Оркестр должен был сопровождать. Все хорошо настроены. И вот-те на - нет оркестра. Пошли. Тихо, уныло. А оркестр где-то нас обогнал, из переулка выскочил и потом встроился впереди. К шествию по пути пристраивались люди. Но как только мы завернули в ворота стадиона, увидели, что там никто нас не ждал: народ пришел пораньше и устроился даже на трибуне для начальства… Но праздник все сгладил.
В Калуге была великолепная афиша
- Население тогда еще не было избаловано такими масштабными событиями…
- Но афиша в Калуге в те годы всегда была великолепная! И Эмиль Гилельс, и Эстонский академический мужской хор приезжали, хор Гостелерадио - его привез наш земляк Серафим Туликов. Елена Образцова приезжала. Мы за артистами «Чайку» Кандренкова посылали. Ему по должности полагался представительский автомобиль. Но он на нем практически не ездил и мы использовали машину вот таким образом. А если приезжал большой ансамбль – то несколько автобусов.
Но еще согласовывать приходилось, что петь не надо. Я знала, что начальство не любит, а у артистов обида. Однажды из Венгрии группа приехала: торсы у всех обнажены, все с крестиками. Удалось их уговорить снять крестики. Но мне все равно досталось, потому что зрители начали под эту музыку в проходах плясать.
Не хотелось приказывать, хотелось убеждать
- Я задам провокационный вопрос. Какая-то традиция сложилась – не умаляю сделанного – почему нельзя этим заниматься каждый день? Почему все нужно делать к какой-то дате?
- Наверное, это мы получили в наследство.
Если выходил номер газеты, и там нет материала о соцсоревновании, все: недоработали. А там Дни всякие, профессиональные праздники… И в честь каждого все принимают повышенные обязательства. Я дома на плакате все профессиональные праздники написала.
Как-то, помню, идет праздничная колонна. А позади трибуны фанерные щиты с портретами членов Политбюро. И шквальный ветер стал валить все Политбюро на наше калужское бюро. Быстрей всех среагировал Александр Алексеевич Лебедев. Пулей кинулся в театр, все происходило на Театральной площади. Смотрю, тащит на руке мотки веревок. Как-то привязали к щитам с обратной стороны эти веревки и держались на них все, кто мог, как противовес. Разговор был со мной серьезный. Потом мы уже другую конструкцию для этих целей сделали, металлическую.
Но никто ни разу не сказал во время подготовки к чему бы то ни было «что вы нас таскаете».
- Как скажешь? Горком партии, все-таки… В те времена это было посерьезней, чем сегодня: вылетишь с работы за пять минут.
- Но проворчать могли. Ершистые руководители бывали. А мне не хотелось приказывать – хотелось убеждать.
- Часть вашей семьи так и живет в Калуге…
- Один из сыновей, полковник милиции, декан факультета повышения квалификации и переподготовки кадров Калужского филиала Российской правовой академии Минюста РФ. Внук – судья Козельского районного суда.
Фото из личного архива А.А. Гордеевой и группы «Старая Калуга»
